После летних каникул обязательно в школе зададут сочинение "Как я провел лето" или "Миниатюра про лето". Ну а если за эту летнюю пору все мысли "разлетелись" и никак не хотят собраться вместе, тогда мы поможем, разместив несколько миниатюр про лето. Удачи!
Несколько строк про лето
Вот и наступило долгожданное лето! Дни стали длиннее, а ночи короче. Солнышко поднимается высоко, и лучи его так приятно греют.Всё вокруг залито солнечным светом. Трава и листья на деревьях уже стали изумрудно-зелёными,в лесу на лугах всюду белые ромашки и синие колокольчики.А над ними порхают пёстрые бабочки.Глядя на всю это красоту, душа поёт и радуется!
Миниатюра на тему лето
Ура! Вот и настало лето! Лето - это замечательная пора. Для школьников наступают каникулы. И уже можно вдоволь прыгать , бегать, веселиться, не думая, что нужно делать уроки. Для взрослых наступает время отпусков, когда можно насладиться морским воздухом и привести домой"отличный" загар.
Для меня лето - это красивая пора, когда можно заняться своим делами, хобби, не переживая за уроки и экзамены. Ведь стало так много свободного времени (ночи стали короче, а день длиннее). Еще я люблю лето за то, что можно навестить всех своих дальних родственников, и, вообще, куда-нибудь съездить.
Кстати, за летом приходит не менее красивая и интересная пора - осень, когда соскучился за всеми своими школьными друзьями и хочется бежать в школу.
Сочинение-миниатюра про лето
Почему мне нравится лето? Тут нет ничего удивительного, ведь лето — самое свободное время года, когда можно заниматься любимыми делами, не думая о том, что завтра в школу.
Летом я отдыхаю со своими подругами в лагере за городом. Там река, пляж, весёлые игры, приключения, походы и многое другое.
Я люблю купаться в речке, а это возможно только летом! Мне нравится играть в волейбол на пляже, что тоже невозможно в холодное время. Я обожаю холодную пепси-колу и эскимо, а зимой или поздней осенью от них можно заболеть. А поездки в деревню, на дачу? Летом там уже не так уныло и тоскливо, как в другое время года!
Летом я встречаюсь с подругами, с которыми в другое время, во время учёбы, почти не вижусь, потому что они живут далеко и ходят в другие школы. А свою подружку Свету я вообще вижу только летом в лагере, так как она из другого города! В другое же время мы с нею только переписываемся.
Вот почему мне нравится лето больше других времён года.
 ***************************** Особенно старательно изучал я математику, так как знал — Молчанов не помилует. То ли я поумнел и повзрослел, но за учение взялся серьезно, втянулся в занятия, и они даже пришлись мне по душе.
Прозанимавшись несколько часов, я дожидался, пока встанет мать. Позавтракав вместе с нею, сестрой н братом,— этот общин завтрак был одним из признаков того, что семейный распорядок, а следовательно, и самая семья, существует,— я шел в Совет. Все равно, происходило ли там пленарное заседание или работали секции — рабочие и солдатские отдельно, я был внимательным и постоянным слушателем.
Еще только одиннадцать утра, а утренней прохлады и следа нет, по городу носится раскаленный ветер, он перебрасывает тучи пыли, которая обжигает лицо и руки, попадает в рот, скрипит па зубах... И в жизни государства, казалось, происходило тогда примерно то же, что и в жизни природы.
Прежде всего шел я в библиотеку-читалыно при Совете, которой заведовал честнейший и добрейший народник Ильинский, в скором времени вступивший в партию большевиков. Я прихожу в тихую читальню и читаю газеты «справа налево» — начиная от кадетских, к эсеровским и, наконец, к большевистским... О весенних цветах, как о весенних иллюзиях первых дней революции, теперь смешно даже говорить. После июльских событий в Петербурге классовая ненависть разгорается ярким, все освещающим костром, и соглашательские газеты в оголтелом антибольшевизме стараются перещеголять кадетские.
Особенно неистовствует местная кадетская газета под пышным наименованием «Народная свобода», и, читая ее, я вспоминаю дышащие слова моей московской тетки. Кадеты безраздельно сомкнулись с монархической контрреволюцией, поднявшей голову и призывающей к погромам, к истреблению большевиков, к разгрому Советов. Они распространяют клеветнические слухи один другого подлее и гаже.
С тех пор как Цвпллннга выбрали председателем городского Совета, буржуазия через свою газету распускала о нем самые грязные сплетни. Писали, что он уголовный преступник, судившийся за кражи и грабежи. Однажды по городу прошел слух, что Цвнллииг украл несовершеннолетнего мальчика. Причем для правдоподобия действительный преступник, провокатор, сделавший попытку увезти мальчика, назвал себя именем Цвиллинга. На одпом из пленарных заседаний Совета Цвиллинг выступил с речью и разоблачил грязную работу провокаторов.
Да, контрреволюция поднимала голову. В пашем уезде появилась некая княгиня Кудашева. С шашкой на боку, в казачьем чекмепе, она верхов разъезжала по казачьим станицам и призывала к разгрому Советов рабочих и солдатских депутатов. Но старики казаки негодовали па нее за то, что «баба верхом ездит». «Как в балагане!»— говорили они, и деятельность княгини не имела успеха. В стапицах Оренбургского казачьего войска, как и по всей стране, все сильнее сказывалась классовая дифференциация.
Потоки грязи и клеветы изливались со страниц бесчисленных буржуазных газет и газетчонок. Но была одна газета, которая называлась то «Правда», то «Северная правда», то «Рабочий путь». Голос Ленина звучал со страниц каждого номера этой газеты...
В читальне тнхо, а из фойе доносится гул возбужденных голосов. Потом он вдруг смолкает, слышен звонок — открылось заседание Совета.
Я забрался на галерку и слушаю, слушаю... И я счастлив, что свежая юношеская память сохранила драгоценные подробности деятельности будущих органов пролетарской диктатуры, в то время набиравших силу и политический опыт.
Повседневная организационно-творческая деятельность Челябинского Совета у меня неразрывно ассоциируется с фигурой Евдокима Лукьяповича Васенко. Залезешь па галерку, взглянешь первым делом па сцену, на длинный стол президиума, и сразу увидишь большелобую голову Васенко, его скрывающие рот русые усы, внимательные н зоркие глаза, услышишь негромкий глуховатый голос.
Цвиллинг был уже председателем Совета, по я помню его па трибуне, а председательствующим в Совете запомнился мне Васенко. Большевик-подпольщик с дореволюционным стажем, Васенко, в противоположность подтянутому, с военной выправкой Цвиллиигу, казался очень штатским.
|
